Поиски Гамлы
После освобождения Голан в 1967 году большое количество израильтян устремилось в этот район, который был совершенно незнаком для них. Базальтовые просторы, ущелья и водопады манили к себе искателей приключений. Среди них были и археологи во главе с профессором Шмария Гутманом.
Однажды один из его помощников обратил внимание на отдельно стоящую гору, своей формой напоминающую горб верблюда. Глубокими ущельями она отделена от всего остального массива. И он вспомнил рассказ Иосифа Флавия, древне еврейского историка и военачальника, командовавшего северным фронтом во время Иудейской войны. В своих книгах Иосиф подробно описывает осаду города Гамла (а гамаль в переводе с иврита это верблюд).
Профессор Гутман сразу прибыл на место и со своими коллегами начал археологические раскопки. Они обнаружили разрушенный древний еврейский город – синагогу, улицы, дома, заводы по производству оливкового масла. Но более этого, они раскопали историю мужественного еврейского сражения против Рима, описанную Иосифом Флавием.
Битва за Гамлу
Раскопки вернули археологов ровно на 1900 лет назад – в 67 год новой эры. Римская армия во главе с Веспасианом и Титом отправилась подавлять Большое еврейское восстание в Иудеи и в Иерусалиме. Война началась на севере.
После захвата Галилеи римская армия (около 60 тысяч солдат) прибыла к Гамле – еврейской столицы Голанских высот. Более месяца жителям города удавалось выстоять против огромной римской армии. Даже когда римляне пробили стены города и ворвались внутрь – евреи в тяжелом рукопашном бою сумели вытеснить их за пределы города. Римляне понесли большие потери. А их главнокомандующий Веспасиан, лучший римский полководец и будущий император, оказался на грани смерти.
Однако позже, застав защитников врасплох, римлянам удалось захватить город. Жители Гамлы предпочли покончить с собой, но не погибнуть от рук врага или попасть в плен. Они забрались на высокий гребень горы и вместе со своими семьями бросились вниз – в глубокое ущелье.
Раскопки полностью подтвердили рассказ Иосифа Флавия. Среди археологических находок были и монеты времен восстания. А на них выбиты слова – к избавлению Иерусалима и Сиона. Сегодня мы знаем, что жители Гамлы защищали не только свой город. Принимая на себя первый удар римской армии, они прежде всего защищали Иерусалим и еврейский Храм.
После посещения Гамлы я советую отправиться в современную столицу Голанских высот – в город Кацрин. В интересном краеведческом музее можно увидеть увлекательный фильм про раскопки древней столицы. А рядом находится известный винный завод Голанских высот, где можно попробовать и приобрести прекрасное вино.
Подробно об истории Гамлы:
Описание Гамлы Йосефом Флавием:
(Гамла) расположена на другом берегу моря (Кинерет) напротив Трихея (Мигдаль). Гамла, наряду с Соганом и Селевкией, находилась в уделе Агриппы. … Крутой спуск спускается с высокой горы, по середине которой возвышается отрог, своей протянутой формой напоминающий горб верблюда … Непроходимые ущелья обступают гору спереди и с обоих сторон… . (Иудейская война 4,1,1).
Дома, чрезвычайно тесно идущие по отвесному склону, громоздятся один над другим, и город выглядит так, словно, брошенный с крутизны, он стремительно увлекает вниз самого себя. Город обращен к югу и возносится на головокружительную высоту, создавая (на верху) крепость. Крутой склон, не защищенный стенами, спускался в глубочайшее ущелье … (Иудейская война 4,1,1).
Поиски Гамлы:
1968 г. Ицхаки Галь обращает внимание на строение горы
1970 г. Шмария Гутман (1909-1996) – поверхностные раскопки на горе
1976 — 1989 гг. – 14 периодов археологических раскопок Гамлы
1997 г. возобновление раскопок (Дани Сион и Цви Ябур) и подготовка к открытию Гамлы для посещения.
Археологические находки:
Остатки строений и утвари периода Ранней Бронзы (3300-2700 гг. до н.э.)
Многочисленные монеты, начиная с периода Селевкидов
Период Хасмонеев (Александр Янай) – район города
Кварталы города – 145 дунамов жилых кварталов, 4-8 тысяч жителей города
Синагога – первое раскопанное здание, синагога со времен Храма (с начала 1 века н.э.)
Миквы, ямы для воды, акведук
Базилика – общественное здание города
Масло-давильня – центральная отрасль производства Гамлы
Башня (греческого периода)
Стена (воздвигнутые в начале восстания) с брешами
Сражение за Гамлу – лето 67 г. (24 элул – 23 тишрей)
Установка дозоров и захват возвышающейся горы напротив Гамлы
Строительство лагерей
Переговоры с защитниками города
Строительство насыпей и осадных башен, приближение 3-ех таранов, пробитие стен под прикрытием артиллерии
Прорыв римских войск в город и тяжелое поражение
Укрепление насыпей
Подкоп под башней в верхней части стены
Скрытная атака и захват города.
Описание осады и взятия Гамлы
Йосеф Флавий, Иудейская война 4,1,1:
1. Галилеяне, которые и после взятия Иотапаты продолжали борьбу с римлянами, смирились после победы над иудеями в Тарихее (Мигдаль). Римляне заняли все крепости и города, за исключением Гуш Халава и гарнизона на горе Тавор. К последним примкнула также Гамла—город, лежавший против Тарихеи, по ту сторону озера и составлявший вместе с Соганой и Селевкией (II, 20, 6) границу владений Агриппы. Гамла и Согана принадлежали к Голану (первая—к нижней его части, а последняя—к верхней, называемой собственным Голаном), Селевкия же была расположена на берегу Самахонитского озера (а-Хула). Это озеро имеет 30 стадий ширины и 60 длины; его топи простираются до чрезвычайно живописной местности Дафны, водяные источники которой питают так называемый малый Иордан и вместе с ним, ниже храма Золотого быка, впадают в большой. Согану и Селевкию. Агриппа в начале восстания привел на свою сторону, Гамла же не сдавалась, так как она еще больше, чем Иотапата, могла надеяться на свое защищенное от природы местоположение. Крутой хребет отделяется от высокой горы и по самой средине образует горб. Последний своей возвышенной частью вытягивается немного в длину и спадает спереди так же круто, как и сзади, так что все в целом изображает из себя вид верблюда, от которого местность эта и получила свое название, хотя в произношении туземцев не слышится в точности его происхождение. С боков и спереди местность окружена недоступными пропастями, только сзади недоступность уменьшается, так как с этой стороны Гамла соединена с горой. Жители, однако, прокопав здесь поперечный ров, постарались и с этой стороны отрезать город и сделать его недоступным. Дома, построенные на отвесном боковом склоне холма, лепились и громоздились друг к другу, так что казалось, что город висит в воздухе и вследствие своей покатости готов каждую минуту обрушиться; его наклон был к югу. Такой же точно холм на юге достигает неимоверной высоты и, служа городу как бы крепостью, оканчивается крутым неогороженным никакой стеной обрывом, ниспадающим в глубокую пропасть. Внутри стен, на самой окраине города, находится водяной источник.
2. Таким образом сама природа сделала город почти неприступным. Но Иосиф укрепил его еще больше подземными ходами и окопами. Жители тверже уповали на местоположение города, чем жители Йодфата, и хотя они считали в своей среде гораздо меньше бойцов, они все-таки, полагаясь всецело на защищенность местности, никого больше к себе не принимали. Город, впрочем, вследствие его укреплений, был полон беглецов. Благодаря всему этому, он и прежде мог держаться семь месяцев против осадного войска Агриппы.
3. Веспасиан выступил из Хаммата, где стоял лагерем на виду Тивериады (слово Хаммата означает теплые купанья, по находящимся здесь теплым целебным источникам), и двинулся к Гамле. Положение города не давало возможности атаковать его со всех сторон, но на тех местах, где было возможно, Веспасиан расставил посты и приказал также занять гору, господствовавшую над городом. После того, как легионы обычным образом построили лагерь на этой горе, он начал возводить насыпь на задней ее стороне, точно также и на востоке, где на самом высшем пункте города находилась башня, против которой расположились лагерем пятый и десятый легионы. Пятый легион действовал отсюда на центр города, между тем как десятый сравнивал окопы и природные углубления. Царь Агриппа, приблизившись в это время к стене с намерением завязать переговоры со стоявшими на ней людьми относительно передачи города, был ранен в правый локоть камнем, брошенным в него пращником. Его свита сейчас же приняла его в свою среду. Негодование по поводу происшествия с царем, а также страх за самих себя сделали римлян еще более настойчивыми в осаде: они полагали, что люди, которые так ожесточены против соотечественника и доброжелательного советника, перейдут всякие пределы жестокости по отношению к чужим и врагам.
4. Когда насыпи, благодаря обилию рук и опытности римлян в подобных работах, были окончены, они перевезли туда свои машины. Харес и Иосиф, самые могущественные в городе, выстроили в порядок своих вооруженных. Последние не проявляли особенной твердости духа ввиду того, что, не будучи снабжены в достаточной мере ни водой, ни другими жизненными припасами, не надеялись выдержать продолжительную осаду; однако, предводители внушили им мужество и повели их к стене. И действительно, долгое время они отбивали назад солдат, устанавливавших машины, но, обданные стрельбой катапульт и баллист (III, 7, 9), должны были все-таки отступить назад в город. Римляне в трех местах установили тараны и проломали стену. Чрез образовавшиеся бреши, под оглушительные звуки труб, бряцание оружия и воинские клики они вторглись в город и вступили в рукопашный бой с находившимися внутри него. Иудеи выдержали первый натиск римлян, остановили их дальнейшее наступательной движение и храбро отбили их назад; но теснимые более многочисленным войском, нападавшим на них со всех сторон, они отступили в выше лежавшую часть города. Так как враги напирали и туда, они обернулись, бросились на них и стеснили их всех против крутого обрыва, где римляне, приведенные в узкой неудобной местности в замешательство, были перебиты. Не будучи в состоянии сопротивляться против нападавших на них сверху и не находя выхода, так как они были теснимы еще своими собственными людьми, стремившимися все вперед, они взлезли на крыши неприятельских домов, которые были очень низки, но последние долго не могли выдержать тяжести солдат и мгновенно рухнули. Каждый обвалившийся дом опрокидывал многих стоявших внизу, а эти последние развалили других, стоявших еще ниже. Это стоило жизни множеству римлян; ибо в своей беспомощности они вскакивали на крыши даже тогда, когда видели их уже обрушивающимися. Таким образом многие были похоронены под развалинами, многие изувечены в бегстве, большинство, однако, погибло в удушливой пыли. Жители Гамлы видели в этом Божью помощь и, не взирая на собственный урон, с еще большей настойчивостью напирали на римлян, искавших убежища на крышах, и с верху расстреливали тех, которые падали, сбиваясь на крутых улицах. Развалившиеся дома доставили им кучи камней, а оружие—убитые враги: у павших они срывали мечи и обращали их против других, боровшихся еще со смертью. Многие, которым грозила опасность упасть вместе с крышами, бросались с них и таким образом сами убивали себя. Даже бежавшим не было так легко спасаться: не зная выходов и кружась в пыльной мгле, они не узнавала своих, сталкивались между собою и резали друг друга.
5. Кто только отыскивал выход, тот спешил прочь из города. Веспасиан все время оставался при своем поражаемом войске. Сердце его дрогнуло при виде как город обрушился над его солдатами; не думая о личной безопасности, сам того не замечая, он протеснился чуть ли не до самой возвышенной части города, где среди величайшей опасности очутился один лишь с очень немногими; при нем не было даже сына его, Тита, находившегося тогда в командировке у Муциана в Сирии. Считая обратное возвращение ни безопасным, ни достойным для себя, он, собрав все свое мужество и вспомнив о пережитых им от самой молодости опасностях, точно охваченный божественным вдохновением, приказал сопровождавшим его сомкнуться телом и оружием в одну массу («сомкнуть щиты и образовать черепаху»). Таким образом, он оборонялся против устремившихся сверху масс неприятеля и, не страшась ни численности его, ни его стрел, держался до тех пор, пока враг, усмотрев в его мужестве нечто сверхъестественное, умерил нападение. Как только натиск сделался слабее, он шаг за шагом сам отступал, не показывая, однако, тыла, и так вышел за стену города. Множество римлян пало в этой битве, между ними также декурион Эбуций — человек, который не только в том сражении, где он погиб, но и прежде, при каждом случае, выказывал себя истым героем и наносил иудеям много вреда. Центурион, по имени Галл, во время свалки был оцеплен вместе с десятью солдатами; но ему удалось скрыться в какой-то дом. Ночью он услышал, как обитатели этого дома говорили за ужином о том, что жители намерены предпринять в свою защиту против римлян (он с его людьми были по происхождению сирийцы), тогда он бросился на них, убил всех и спасся вместе с солдатами к римлянам.
6. Веспасиан был очень удручен понесенными армией потерями: такое несчастие ее еще нигде не постигало. Последняя же в особенности сгорала от стыда при воспоминании о том, что оставила полководца одного в опасности. Веспасиан поэтому старался утешить ее, но ни единым словом не упомянул о своей собственной особе, не проронил даже ни малейшего упрека и только сказал: «Общие несчастия нужно перенести стойко и не забывать, что по природе войны, никакая победа не дается без кровопролития. Изменчивая фортуна витает всегда над воюющими, переходя то на одну, то на другую сторону. Естественно поэтому, что они, истребившие тысячи иудеев, должны были и сами принести року маленькую жертву. Но подобно тому, как недостойно чересчур зазнаваться в счастье, точно также малодушно совершенно опускать руки в несчастии. Ибо быстра перемена судьбы, а потому здравомыслящий человек должен сохранять присутствие духа в неудачах и бодро стремиться к возвращению себе потерянного. То, что совершилось на наших глазах, продолжал он, произошло не вследствие нашей слабости и не вследствие храбрости иудеев, а только позиция была выгодна для них и убийственна для нас. В этом отношении единственно в чем вас можно упрекнуть, так это в том, что вы увлеклись безумным порывом. Ибо после того, как враги отступили на возвышения, вы должны были остановиться, а не подвергать себя опасностям, угрожавшим сверху; вы должны были занять нижний город, а затем постепенно вызывать бежавших на верх на верный и правильный бой. Вы же в своем горячем стремлении к победе забыли совершенно о собственной безопасности. Но необдуманность в битвах и бешеная горячка не в обычае римлян, а присущи варварам и составляют также главную особенность иудеев; мы же выигрываем сражения своей опытностью и дисциплиной. Мы должны поэтому возвратиться к свойственной нам храбрости и постигшее нас незаслуженное поражение должно вызвать в вас скорее чувство досады, чем упадок духа. Самого верного утешения пусть все-таки каждый ищет в своей собственной руке—тогда вы отомстите за павших и накажете их убийц. Что касается меня, то я останусь тем же, каким был прежде: в каждом бою с недругом я вам буду предшествовать и оставлять поле сражения последним».
7. Такими словами он воодушевил свое войско. Радость жителей Гамлы по случаю неожиданной победы была непродолжительна. Вскоре они сообразили, что теперь потеряна всякая возможность мирного соглашения, а надежды на спасение не было никакой, ибо давно уже начали истощаться съестные припасы. Это отняло у них все мужество и лишило их всякой надежды. Однако, они делали еще все возможное для своего спасения; храбрейшие заняли стенные бреши, а остальные охраняли уцелевшие еще части стены. Но когда римляне возвысили свои валы и сделали вторую попытку штурма, очень многие бежали из города частью чрез непроходимые ущелья, где не были расставлены караулы, частью по подземным ходам. Те же, которые страшась плена остались, терзались голодом, так как съестные, припасы для одних только бойцов приходилось собирать отовсюду.
8) И в этом столь тяжком положении они все-таки оставались твердыми. Веспасиан меж тем, как побочное дело, предпринял поход против гарнизона на горе Тавор лежащей посредине между Большой равниной и Скифополем (Бейт Шеаном). Она подымается на высоту 30 стадий и едва досягаема с северной стороны; на ее вершине расстилается равнина на 26 стадий, вся заключенная укреплениями. Объемистую обводную стену Иосиф построил в 40 дней, в течение которых ему все необходимое, а также вода, доставлялось снизу, так как наверху нет иной воды, кроме дождевой. Так как здесь сосредоточилась огромная толпа иудеев, то Веспасиан послал против них Плацида с 600 всадников. Подняться на гору ему было невозможно. Ввиду этого он манил их к себе вниз обещанием мира и прощения. Они действительно пришли, но с тем, чтобы и ему подставить ловушку. Плацид только потому и завязал с ними мирные переговоры, чтобы завладеть ими в открытом поле, а они делали вид, что предаются добровольно — тоже с целью неожиданно напасть на него. Победила, однако, хитрость Пладида. Как только иудеи пустили в дело оружие, он для вида обратился в бегство и увлек за собою преследующих далеко в поле; здесь же он обратил на них всадников, большую часть уничтожил, а остальной массе отрезал путь на гору. Они покинули Тавор и бежали в Иерусалим. Собственно же население горы, страдавшее уже от недостатка воды, предало себя вместе с горой в руки Плацида.
9. Из Гамлы между тем смельчаки успели тайно бежать, а слабые были заморены голодом. Боевая же часть жителей выдерживала осаду до 22-го числа месяца Иперберетая, когда три солдата пятнадцатого легиона перед началом рассвета подкрались в самую высшую башню, стоявшую насупротив их лагеря, и тихо подкопали ее, между тем как находившаяся на ней стража не заметила ни их приближения (так как это случилось ночью), ни их присутствия внутри башни. Солдаты бесшумно сдвинули с места пять громаднейших камней и быстро отскочили прочь, после чего башня с грохотом рухнула; вместе с нею свалились и стражи. Находившиеся на других постах караулы бежали в смятении. Многих, которые пытались пробиваться, уничтожили римляне; в их числе пал от выстрела Иосиф (§ 4) в ту минуту, когда он хотел проскочить чрез брешь в стене. Среди жителей города, переполошенных гулом, произошли смятение и паника, как будто все вражеское войско уже вторглось. Харес (§ 4), лежавший как раз больным, тогда же испустил дух: страх в значительной доле способствовал смертельному исходу его болезни. Римляне, впрочем, проученные своим прежним поражением, вступили в город только 23-го названного месяца.
10. Возвратившийся в это время Тит, раздраженный ударом, понесенным римлянами в его отсутствии, во главе 200 отборных всадников и части пехоты, соблюдая полнейшую тишину, вступил в город. Караульщики, впрочем, заметили его приближение и с криком бросились к оружию; вскоре его вторжение сделалось известным внутри города; одни тогда схватили своих детей и потащили их вместе с женами с воплем и воем в крепость; другие стали против Тита, но один за другим падали пред ним. Те, которым не удалось спастись на высоту крепости, очутились, в своем безвыходном положении, лицом к лицу с римлянами. Со всех сторон раздавались стоны убиваемых; кровь лилась ручьями по спускам города. Против бежавших в крепость Веспасиан между тем повел все войско. Вершина, обрамленная кругом скалами и едва доступная, подымавшаяся на ужасную высоту и окруженная пропастями, кишела людьми. Иудеи оттуда убивали тех, которые хотели взлезать наверх, других они поражала стрелами и камнями, между тем как их самих, вследствие высокой позиции, занятой ими, стрелы не достигали. Но вдруг, как бы по Божественному велению, на их гибель поднялся противный им ветер, подымавший против них стрелы римлян и уклонявший от цели их собственные стрелы, давая последним косое направление. Гонимые этой бурей, они не могли устоять на лишенном всякой опоры краю обрыва и не могли также уследить за взбиравшимися вверх врагами. Таким образом римляне взлезли и окружили их прежде, чем они успели оказать сопротивление или просить о пощаде. Воспоминание о павших при первом штурме усилило ярость римлян против всех. Многие в отчаянии, обняв своих жен и детей, бросались с ними в бездонную пропасть, зиявшую под крепостью. Ожесточение римлян далеко еще уступало изуверству пленников против самих себя: римляне уничтожили 4000, между тем как в лощине найдено свыше 6000, которые сами бросились туда. Никто не остался в живых, кроме двух женщин. Это были дочери сестры Филиппа, сына превосходного военачальника царя Агриппы, по имени Якима (II, 17, 4, 20, 1). Они спаслись тем, что скрылись от ярости римлян, ибо последние не щадили даже грудных детей: многих таких младенцев они хватали и швыряли с высоты крепости вниз. Так пала Гамла в 23-й день месяца Иперберетая (октябрь); начало ее восстания совпало с 24-м днем месяца Горпиая (сентябрь).